Неточные совпадения
За утренним чаем небрежно просматривал две местные газеты, — одна из них каждый день истерически кричала
о засилии инородцев, безумии левых партий и приглашала Россию «вернуться к национальной правде», другая, ссылаясь на статьи первой, уговаривала «беречь Думу —
храм свободного, разумного слова» и доказывала, что «левые» в Думе
говорят неразумно.
— Нет, матушка, верно,
говорю: не докладывала я ничего
о ней, а только докладала точно, что он это, как взойдет в
храм божий, так уставит в нее свои бельмы поганые и так и не сводит.
Кто знает? быть может, благодаря этим неслышным вторжениям, уже колеблется и тот всем нам дорогой
храм собственности,
о котором я сейчас
говорил и на страже которого мы стоим…
Хозяйка дома, особа важная в петербургском мире,
говорит чуть слышно; она всегда
говорит так, как будто в комнате находится трудный, почти умирающий больной; другие дамы, в подражание ей, едва шепчут; а сестра ее, разливающая чай, уже совсем беззвучно шевелит губами, так что сидящий перед ней молодой человек, случайно попавший в
храм приличия, даже недоумевает, чего она от него хочет? а она в шестой раз шелестит ему:"V
оulez-vous une tasse de the"?
— Девок-то! — укоризненно
говорил Игнат. — Мне сына надо! Понимаешь ты? Сына, наследника! Кому я после смерти капитал сдам? Кто грех мой замолит? В монастырь, что ль, все отдать? Дадено им, — будет уж! Тебе оставить? Молельщица ты, — ты, и во
храме стоя,
о кулебяках думаешь. А помру я — опять замуж выйдешь, попадут тогда мои деньги какому-нибудь дураку, — али я для этого работаю? Эх ты…
Лучше всего
о Христе Ларион
говорил: я, бывало, плакал всегда, видя горькую судьбу сына божия. Весь он — от спора в
храме с учёными до Голгофы — стоял предо мною, как дитя чистое и прекрасное в неизречённой любви своей к народу, с доброй улыбкой всем, с ласковым словом утешения, — везде дитя, ослепительное красотою своею!
Очевидец, передававший эту анекдотическую историю
о солигаличском антике, ничего не
говорил, как принял это бывший в
храме народ и начальство.
Ужель никто из них не добежал
До рубежа отчизны драгоценной?
Нет, прах Кремля к подошвам их пристал,
И русский бог отмстил за
храм священный…
Сердитый Кремль в огне их принимал
И проводил, пылая, светоч грозный…
Он озарил им путь в степи морозной —
И степь их поглотила, и
о том,
Кто нам грозил и пленом и стыдом,
Кто над землей промчался, как комета,
Стал
говорить с насмешкой голос света.
Говорите вы
о Короле Лир, — дама или барышня мечется, как пифия на треножнике [Пифия — жрица-предсказательница в
храме Аполлона в Дельфах.
Иван Прокофьич укрепил в нем эту нелюбовь; но сам если не часто
говорил о Боге, то жил и действовал по правде,
храм Божий почитал и умер, причастившись святых тайн.
Вдруг, в июле месяце 1761 года, из Тамбова пришло известие, что князь Сергей Сергеевич скончался. Он был убит ударом молнии при выходе из часовни, находившейся в
храме в Луговом и переделанной им из старой, много лет не отпиравшейся беседки. Из Тамбова сообщали даже и легенду об этой беседке и историю ее самовольного открытия покойным князем. Сделалось известно также и его завещание. Понятно, что подобного рода смерть заставила долго
говорить о себе в обществе.
— То, что я
говорил тебе, до сих пор
говорил твоему рассудку. Теперь обращаюсь к твоему сердцу. Отказываясь строить
храм Пречистой, не отнимаешь ли у ней один из алтарей ее? Там, где бы ей поклонялись тысячи, где приносили бы ей достойную жертву, ты оставляешь место запустения, беспорядка, нечистоты? Куда девалось чувство христианского смирения?..
О, друг мой, что сделал ты с чувством благочестия, которое тебя всегда отличало?
Долго еще
говорили они
о построении
храма,
о прекрасном месте, с которого он будет господствовать над всем городом, и в такой беседе подъехали на высоту у Спаса на бору, откуда можно было видеть всю Занеглинную. Здесь взор молодого человека приковался к двум точкам, которые двигались с двух противных берегов Неглинного пруда. Едва успел он различить, что это были два мальчика. Они столкнулись на средине замерзшего пруда и завязали рукопашный бой. В несколько мгновений на обоих берегах протянулись две линии.
— Ты очень щедр, — отвечала Тения, — и возвысил цену моей красоты до того, что она стала теперь ценою свободы моего мужа, а я язычница и, как ты
говоришь, я не имею стеснений, но ты позабыл, что наши женщины ходили в
храмы богини Изиды с согласия мужей их, и это не был обман, так и это,
о чем ты
говоришь мне, касается моего мужа, а потому я должна спросить у него, согласен ли он, чтобы я купила ему свободу этою ценой.